История Бабарсковых, рассказанная Аней
Cо всем можно справиться, когда рядом люди, готовые поделиться своим теплом, считает Аня Бабарскова, подопечная нашего фонда.
Сейчас она чувствует себя прекрасно. Аня Бабарскова сейчас здорова, как и вся ее семья. У нее есть друзья, она ходит в школу и общается со сверстниками. Готовится к экзаменам и планирует свою жизнь. Она говорит, что в каком-то смысле даже рада, что перенесла рак – он принес в ее жизнь много прекрасных людей и знакомств, дал понять, что счастливым можно быть в любой ситуации и при любых обстоятельствах.
«Жить тяжело, жизнь бывает жестока и несправедлива, но все равно прекрасна. И через все можно пройти и со всем можно справиться, если рядом люди, готовые поделиться с тобой своим теплом,» - говорит Аня.
Свою историю она рассказала во время съемок сюжета Первого канала ко Международному дню детей, больных раком. Как это часто бывает на телевидении, мы записывали рассказ Ани более получаса, а в эфире прозвучало всего несколько секунд.
Однако ее история, рассказанная в февральских сумерках и под хлопьями снега, стоит быть рассказанной.
- Я узнала это в 2013 году. Зимой у меня начала болеть рука. Сначала я не обратила внимания. Подумала, что просто ушиблась. Но боли начали усиливаться, рука сильно ныла, и мне показалось, что она припухла. Тогда мы немного забеспокоились и пошли к врачу. Мне сделали рентген в местной больнице и сказали, что "перелома нет", собственно говоря, они были правы. Мы пошли со снимками к травматологу в той же больнице, но к сожалению или к счастью, не попали на прием. И на следующий день поехали в московский травматологический центр. Там врач мне сказал, что у него подозрение на остеопороз, но сначала нужно исключить онкологию и отправил нас в РОНЦ на Каширке. Мы поехали туда исключать онкологию и... не исключили.
Когда нас отправили исключать онкологию, тогда я почувствовала, что случилось что-то плохое и страшное. Но поняла это я не совсем сразу - сначала я как будто впала в ступор. Я прекрасно знала определение слова "онкология", но мой мозг как будто не хотел осознавать то, что мне сказали. То есть нас отправили исключать онкологию, и я себе сказала – ну, ладно, съездим – как будто меня за хлебом в магазин послали… И только по пути, в метро, до меня начало доходить, что мне фактически сказали, что у меня может быть рак. И я просто расплакалась… Все, конечно, поддерживали меня, говорили, что все будет хорошо, но все равно весь день прошел в какой-то прострации. Меня все время что-то тяготило внутри.
Меня очень поддержали родители. Невозможно представить, чтобы это было как-то иначе. Родители, бабушки, дедушки, друзья – все поддержали, все помогли. Например, ребята из моей школы совершенно неожиданно собрали мне на лечение 100 000 рублей. Но самую большую психологическую и физическую поддержку мне оказала, конечно же, моя семья. Мои папа и бабушка поочередно лежали со мной в больнице, не спали ночами, меняя мне капельницы, бегали с моими анализами, готовили, убирали и всегда-всегда были рядом. Моя мама тогда была беременна, поэтому приходила ко мне очень редко, и она была одна с моими сестрами, заботилась о них и папе, чтобы он мог заботиться обо мне. Поэтому, хоть она и была далеко, я всегда чувствовала ее заботу и поддержку, всегда знала, что она со мной.
Моя жизнь полностью изменилась с того момента, как я узнала, что больна. В момент, когда мне поставили диагноз, детство кончилось, началась совсем другая жизнь.
Около года мне пришлось провести в больнице. Конечно, я не все время лежала в больнице. Между химиями меня отпускали домой, на время, пока жизненные показатели не поднимутся до приемлемого уровня, а потом я снова и снова возвращалась в больницу. Часто говорят, что школа - второй дом. Для меня же вторым домом стала больница.
В больнице наша жизнь делилась на две части: рабочая неделя и выходные. Мы, как все остальные, тоже всегда очень радовались пятнице и с трепетом ждали выходных. Мое обычное буднее утро начиналось где-то в 8. Меня будили, я нехотя вставала, мне делали уколы, брали кровь на анализы, потом я также нехотя шла завтракать. Около 10 часов ко мне приходили учителя и вели уроки до обеда, затем был тихий час, потом опять приходили учителя. Самое интересное начиналось вечером, когда мы всегда, как «после тяжелого рабочего дня» мы с папой или бабушкой отдыхали, сидели в игровой и играли в разные игры, разговаривали. Иногда мы гуляли по отделению – то есть ходили туда-сюда по длинному коридору. Смотрели на улицу, где люди в машинах ехали домой с работы и мечтали, когда и мы вот так же, как и они, поедем домой, к семье.
Вообще вечером и на выходных было очень здорово - душевно и весело. Я обожала это время в больнице. Врачи уходили домой и все как-то расслаблялись. У нас появлялись волонтеры, мы рисовали, смотрели фильмы или сериалы перед сном, читали… Конечно, так было не всегда. Иногда я чувствовала себя плохо, а иногда – еще хуже. Но я не могу назвать это время несчастливым. Это тоже была жизнь. Хоть и не такая, к которой мы все привыкли, но в ней тоже немало было прекрасного и счастья.
А потом я вернулась домой. И снова пошла в школу. Это было очень сложно. Ведь сначала меня вырвали из одной среды и перенесли в другую. Я целый год жила больничной жизнью: лекарства, уколы, операции, перерывы и снова лекарства смешались в какой-то бесконечный больничный круговорот. И вдруг, после лечения, тебя просто выталкивают из той жизни – тебе же там больше нет смысла оставаться! – на свободу. И ты совершенно не понимаешь, что делать дальше? Как общаться с людьми снаружи? Ведь твоя жизнь теперь не дома, а твои друзья – не в школе… Все осталось там, в прошлом…
Жизнь в больнице и была не так уже плоха, она все же была ограничена. Помню мои прогулки по коридору с капельницей – в них определенно была своя магия. Но и они совсем не «раскрывали» мою жизнь, а, наоборот, все больше зацикливали ее на одном месте, приспосабливали меня к ней. После года лечения вся моя жизнь была настолько сосредоточена на больнице, что больница стала для меня целым миром, тогда как настоящий мир на деле находился за ее пределами.
И вырваться из этой приспособленности к больнице, привязанности к больничному прошлому мне помог реабилитационный центр «Шередарь». Недостаточно просто выйти на свободу, чтобы чувствовать себя свободным. Для этого нужно заново научиться жить. Ведь когда кто-то ломает ногу и не ходит 3 месяца, недостаточно просто снять с него гипс и сказать «иди». Ему нужно заново учиться ходить. И тут так же. Я была свободна от больницы, но не чувствовала этой свободы. Вся моя жизнь в мыслях все еще оставалась там. «Шередарь» как раз помог мне почувствовать свободу, заново открыл передо мной мир, показал, что я тоже являюсь его частью, вернул мне забытое за целый год детство, ту бесконечную и беззаботную радость, ощущение простого, но абсолютного счастья.
В больнице вылечили мое тело, а в «Шередаре» - душу. Эти семь дней, которые я провела в нем, я искренне и без преувеличения считаю самыми интересными и самыми счастливыми в моей жизни. За ту неделю я стала более общительной и менее стеснительной, зарядилась позитивом и стала готовой нести этот позитив в мир.
«Шередарь» работает для того, чтобы все ребята, которые приезжают к нам на смену полными сомнений, уезжали полными новых идей, желаний, вдохновения и смелых планов. На 2016 год мы запланировали пять восьмидневных реабилитационных программ, подробнее узнать о которых можно в разделе «Детям и родителям» на сайте Фонда. Помочь детям, пережившим онкологию, приехать на программы очень легко: просто отправьте SMS на короткий номер 7522 со словом ШЕРИ и указанием суммы (пример: ШЕРИ 300), или воспользуйтесь любым другим удобным для вас способом в разделе сайта "Как помочь".
Фотографии из семейнго архива Бабарсковых.