Второе детство в "Шередаре"
Приступ случился неожиданно и резко, в октябре 2006-ого. Пятилетнего Андрея «Скорая» забрала с подозрением на аппендицит. В больнице сразу после УЗИ сказали почему-то – везем на Каширку. Тогда этот адрес ровно ничего не значил для Андрея и его мамы.
Через три месяца бесконечных анализов и надежды диагноз подтвердился. Этот день мама Андрея Ира почему-то называет «вынесением приговора». Но в отличие от судей врачи сроков не дают. Назначили операцию, перед ней – химиотерапию.
Новый, 2007-ой, встречали как будто ничего и не случилось, дома – папа, мама, Андрей и годовалый Макс. Сразу после праздника у Андрея начали выпадать волосы. Накануне операции, 9 января, он начал плакать. «Все само пройдет», - говорил он маме.
Андрей с мамой поселились в больнице. Там какой-то другой мир, вспоминает Ира. Но дети приспосабливаются, чтобы оставаться детьми — например, по вечерам устраивают гонки на капельницах по коридору.
В больницах многое теряешь — силы, деньги, волосы, надежду. А некоторые и папу. В больнице папы поголовно исчезают. Исчез и папа Андрея. Мальчик не верил и упорно ждал, что папа его навестит. Почему-то приходили все — волонтеры, клоуны, звезды — но не папа.
Жизнь пятилетнего Андрюхи болезнь раздробила на полугодия. Через полгода после операции болезнь как будто бы отошла.
В июне 2007-го вся семья поехала на дачу кормить ежей и дышать свежим, не больничным воздухом. В сентябре Андрей впервые пошел в садик. У него случились полгода настоящего детства.
Единственным напоминанием о болезни было обязательное, «протокольное» посещение больницы раз в месяц — для проверки. В январе Андрюху, как обычно, планово повезли на Каширку, с ним поехала бабушка. Из эйфории возвращенного семейного счастья Иру выбил телефонный звонок. «У вас подозрение на метастазы, - сказала по телефону врач. – Ира, готовься. Придется заново химичиться».
В феврале 2008 года – рецидив. И все началось заново.
В больнице они жили еще полгода. Ира говорит именно «жили». Домой их уже не отпускали. В больнице Андрея готовили к школе, к нему приходили учителя. Но на утро после занятия Андрей забывал все буквы и примеры. Такая проблема иногда бывает из-за «химии».
На химиотерапии Андрей считал дни: зима – мимо, весна – мимо. Без истерик, без слез Ира объясняла Андрею: мы заболели – мы вылечимся, как будто иначе не может быть. Но Андрей уже один раз пережил это и не мог поверить, что у болезни есть конец.
Госпитализация, операция и рецидивное лечение дались теперь еще труднее, чем в первый раз. Андрей взрослел молниеносно, становился серьезнее, это было очевидно для мамы.
Денег катастрофически не хватало. Ира была вынуждена выйти на работу. В больнице Андрей лежал с бабушкой, а его младшего брата Макса передали деду. Болезнь дробила не только жизнь Андрея, но и всю его семью.
И снова этот срок – прошло еще полгода. Сумели выкарабкаться. Болезнь опять сделал шаг назад. Снова июнь, снова дача. Теперь уже было не до отдыха и игр. Андрей пытался за два месяца научиться всему, что он упустил. Чтобы пойти в первый класс со всеми. Разрабатывал память, учил стихи.
И первое сентября у него получилось!
Прекрасная мама Ирина на выставке "Дети Герои"
В классе никто так и не узнал о болезни Андрея. Но он все равно немного отличался от одноклассников: по инерции Ира его оберегала, иногда даже слишком. Все дети бегали на физкультуре, гоняли в футбол, а ему нельзя! Андрей злился и не понимал. Если болезни уже нет, почему нельзя быть, как все.
«Шередарь» стал машиной времени для Андрея. Он поехал туда в прошлом году, чтобы наверстать все эти месяцы, которые были «мимо» и превратить все «нельзя» в «можно».
Андрей на 6ой реабилитационной смене в "Шередаре"
Его, как по щелчку пальцев, вернули в детство. В детство, только краешек которого он смог зацепить тогда, в солнечные дни на даче, в промежутках между болезнью. В «Шередаре» ему впервые в жизни позволили выбирать и решать. Для Андрея даже шведский стол был невообразимым открытие.
...Все эти годы брат Андрея Максим был то с бабушкой, то с дедом. Маму не видел почти. Он страдал от того, что все внимание доставалось брату. «Лучше бы я заболел, тогда бы у меня все это было», - как-то бросил он. Максим рос слишком самостоятельным.
Поэтому и для него было важно вырваться из этого плена болезни, хоть и не его, но изменившей его детство. Макс поехал в «Шередарь» в феврале этого года, на первую смену для сиблингов. Как проходила для него смена я видела собственными глазами. Когда он вернулся домой, плакал две недели — так хотел обратно, в школу чародейства и волшебства «Шередарь».
Максим в "Шередаре"
Теперь у братьев есть общие впечатления. Максим говорит, что переболевшие дети – добрее, они как будто живут в другом мире и никогда не обидят. Теперь между родными братьями наконец-то нет больничных стен и расстояний. И в футбол Андрей теперь может играть со всеми, запретов больше нет.
История Андрея и Максима мотивирует нас работать еще сильнее для того, чтобы каждый участник наших реабилитационных программ перестал бояться, стал уверенным и сильным.
В России около 15 000 детей, нуждающихся в реабилитации. Последние несколько лет мы всеми силами строили новый детский реабилитационный центр, который откроется уже 14 мая этого года. Помогая "Шередарю" сегодня, вы вносите свой вклад в развитие наших реабилитационных программ, давая возможность детям со всей уголков страны вновь почувствовать радость детства, которое еще недавно пыталась отобрать болезнь.
Благодарим Екатерину Фомину, корреспондента «Новой Газеты» и волонтёра «Шередаря» за предоставленный текст.
